Как это было. Один из многочисленных примеров. Публикация ко Дню памяти жертв политических репрессий

01.11.2025

Как это было. Один из многочисленных примеров.
Публикация ко Дню памяти жертв политических репрессий.

ГЕНЕРАЛЫ, РАССТРЕЛЯННЫЕ В ПЕСЧАНОМ КАРЬЕРЕ

28 октября 1941 года, когда в стране от границы до Волги полыхала война и нацисты неумолимо приближались к Москве, на железнодорожную станцию в посёлке Барбыш близ города Куйбышева прибыл поезд. Состав спешно загнали в тупик и оцепили кордоном сотрудников НКВД. Некоторое время спустя в овраге близ станции раздались глухие выстрелы. Так расправились с военной и хозяйственно-политической элитой Советского Союза.

Дело авиаторов

Начиная с июля большую часть заключенных московских тюрем эвакуировали из столицы. Сталин предполагал, что Москву, возможно, придется сдать. Не хотел, чтобы те, кого он считал врагами, оказались в руках немцев. В страхе, что собственные сограждане повернут оружие против советской власти, Сталин велел Берии уничтожить «наиболее опасных врагов», сидевших в тюрьмах.

Незадолго до нападения фашистской Германии на советские рубежи в рядах Красной Армии началась очередная чистка. С особым рвением изыскивать «врагов народа» внутренние органы принялись в военно-воздушных силах, ведь наши самолёты серьёзно уступали немецким. Курировать советское авиастроение Сталин поручил лично Лаврентию Берии, Наркому Внутренних Дел. Однако тот не смог исправить ситуацию. Но, чтобы не впасть в немилость, Берия предписал своему ведомству выявить среди крупнейших начальников ВВС «врагов народа». Подлили масла в огонь поражения нашей авиации в первые месяцы войны, а следом не заставили себя ждать и доносы завистников -должности у арестованных были высочайшие. Так был сфабрикован «военно-фашистский заговор в ВВС» – ещё одна кровавая страница в книге истребления советской военной элиты.

По подозрению в шпионаже одного за другим арестовывают 20 человек. В октябре 1941 года всех их прямиком из тюрем отправляют на поезде в Куйбышев, куда по плану – в случае взятия немцами Москвы – должны были эвакуировать всё советское правительство и разные ведомства. Но один из вагонов состава к пункту назначения не прибыл. Как раз у станции Барбыш, его настигла срочная телеграмма от Берии: следствие немедленно прекратить, всех двадцать расстрелять без суда и следствия. Приговор был приведён в исполнение на месте…

Из двух десятков бессудно расстрелянных в Барбыше арестантов – два генерал-полковника, четыре генерал-лейтенанта, четыре генерал-майора, начальники наркоматов, знаменитые на весь мир авиаторы и конструкторы, пять Героев Советского Союза и один дважды Герой, девять генералов, один зам. Наркома обороны, трое в разное время, были командующими ВВС, один возглавлял ПВО страны, да и все остальные занимали немаленькие должности: два члена ЦК, четыре кандидата в члены ЧК, шесть депутатов ВС СССР.
Цвет военно-воздушных сил, элита авиации (хотя в советскую элиту частенько попадали не лучшие, а подлейшие, но тем не менее эти люди в СССР все были высшей кастой)

Почти все офицеры из приведенного выше списка попали в НКВД либо за считанные дни до начала Великой Отечественной войны, либо сразу же после первых ожесточенных сражений в июне 1941 года. Им тогда же предъявили стандартное обвинение с некоторыми вариациями: «Являясь участником антисоветской военно-заговорщической организации, проводил работу, направленную на подрыв оборонной мощи СССР, а также занимался шпионажем в пользу иностранных разведок» (статьи 58-1б, 58-6 и 58-11 УК РСФСР). Некоторым также вменялась в вину «подготовка террористических актов против руководителей партии и правительства» (статья 58-8 УК РСФСР).

Гражданские лица почти все были арестованы еще в 1938-1940 годах. Их обвинение звучало еще короче: «Являлся участником антисоветской правотроцкистской организации, проводившей подрывную работу против мероприятий партии и правительства» (статья 58-11 УК РСФСР), а также «работал в пользу германской (вариант – английской, японской или польской) разведки и занимался вредительством в системе советских учреждений» (статьи 58-1а, 58-6 и 58-7 УК РСФСР).

Что же касается жен военных и советских служащих, то им вменялась статья 58-12 УК РСФСР со следующей формулировкой: «Зная о преступных связях супруга с правотроцкистской организацией, органам Советской власти об этом не доносила, чем укрепляла его связь с врагами народа».

Сначала их пытали в тюремных застенках, после жестоко добивали уже в дороге и, наконец, забросали землёй в пыльном карьере близ поселковой станции…

В то же время некоторые из расстрелянных сами были причастны к репрессиям в довоенные годы. Предвоенные репрессии выкосили командный состав армии. А сменившие их сталинские выдвиженцы в свою очередь оказались крайними в 1941 году...

Среди расстрелянных, например, был Григорий Михайлович Штерн – генерал-полковник, начальник штаба Дальневосточного фронта. Прославленный советской прессой герой боевых действий на озере Хасан и на реке Халхин-Гол в 1938 году, адъютант самого Клима Ворошилова, а до ареста – начальник Главного управления ПВО Наркомата обороны. Блестящая карьера, начатая, впрочем, в 1919 году с комиссарской должности.

Григорий Штерн родился в 1900 году под Киевом в семье врача. Еврей. Окончил гимназию в 1918 году. В 1918 году участвовал в деятельности большевистского подполья в Киеве. В Красной Армии с 1919 года. Член РКП(б) с 1919 года.
Первая должность необстрелянного юноши – комиссар полка. Работа непыльная – надзирать за командиром, расстреливать солдат, рассказывать истории про светлое будущее. Далее – без задержек: комиссар бригады, сотрудник политотдела 46-й стрелковой дивизии. После Гражданской войны – сокращение армии. Потому Штерн – снова комиссар полка, комиссар штаба 3-й стрелковой дивизии и 1-го конного корпуса. В 1923–1925 годах – комиссар карательной бригады и командир частей особого назначения Хорезмской группы войск, то есть карательных формирований.

Затем снова политработа – начальник политотдела дивизии. А в 1929 году его подметили. Штерн становится подручным Ворошилова – порученцем. Штерн с Ворошиловым жили душа в душу 7 лет. Штерн мог бы и дальше всю жизнь оставаться при Ворошилове.
Из порученцев – главным военным советником республиканского правительства Испании. Не знаю, что уж там главный военный советник товарищ Штерн испанским красным насоветовал, но дело их тут же кончилось глубоким и полным крахом.
А Штерн – начальник штаба Дальневосточного фронта. Еще в январе 1937 года он у Ворошилова в порученцах, а в мае 1938 года – начальник штаба фронта. Да не простого, а единственного в то время. Такого взлета не было ни у кого. Интересная карьера – комиссар – каратель – холуй – советник. Но звания и ордена получал исправно, Впрочем, для Красной армии карьера не редкая.

Во время следствия Герою Советского Союза Штерну напомнят его критику доклада Георгия Жукова (к которому по Халхин-Голу тоже много неудобных вопросов) незадолго до ареста. Неслыханно: генерал-полковник посмел высказаться, пусть и по существу, но – в чей адрес?! Прежние заслуги разом забылись. А позже один из следователей запишет в своих показаниях: «…особенно зверски поступали со Штерном. На нём не осталось живого места. На каждом допросе он несколько раз лишался сознания».

На следующий день после задержания Штерна, 8 июня 1941 года, арестовали Якова Вульфовича Смушкевича – генерал-лейтенанта авиации, одного из немногих в стране, дважды удостоенных звания Герой Советского Союза. Начало карьеры как и у Штерна: Родился в еврейском местечке Ракишки Ковенской губернии в 1902 году. Участник Гражданской войны 1918—1920 годов, воевал на Западном фронте. В 16 лет в 1918 был принят в ВКП(б) и назначен на должность комиссара в 1-м Минском коммунистическом батальоне.
Командир авиационной группы в боях на реке Халхин-Гол в 1939 году, начальник ВВС Красной Армии, а перед арестом – помощник начальника Генштаба по авиации за три дня до задержания перенёс тяжёлую операцию. Забрали генерал-лейтенанта прямо из госпиталя, а после на допросах обессиленного били по свежим повязкам, по ранам.

Среди казнённых – бывший первый секретарь ЦК ВКП (б) Казахстана, а до ареста – Главный государственный арбитр СССР Филипп Исаевич (Шая Ицкович) Голощёкин. Тот самый, кто в ночь на 17 июля 1918 года расстреливал царскую семью в Ипатьевском доме в Екатеринбурге, и он же потом комиссарил в Самаре, на Украине и в Казахстане, когда каждый четвертый казах умер от голода. Советы очень высоко оценивали его деятельность.

Был арестован и Михаил Кедров, который одно время занимал высокий пост в ВЧК и залил кровью Архангельск в годы гражданской войны - например, «приказывает посадить на баржу более 1000 человек, обвинённых им в контрреволюции, и отдаёт команду открыть по барже пулемётный огонь». По мнению русского эмигрантского писателя, участника Белого Движения Романа Гуля, у Кедрова была «больная фантазия биологического родственника маркиза де Сада и в то же время всемогущего чиновника террора, в руки которого были отданы сотни тысяч людей, дошла до того, что Кедров заваливал тюрьмы детьми 8-14-летнего возраста, как «шпионами буржуазии». И по приказу этого же охваченного сексуальным безумием человека чекисты под предлогом всё той же классовой борьбы со шпионажем расстреливали буржуазных детей, шедших в гимназию».

Но этих упырей расстреляли вовсе не за их кровавые преступления, а по ложным обвинениям. Так что годы спустя их реабилитировали. Формально они тоже жертвы репрессий...
Это не было возмездием, ибо убили не за их настоящие преступления.
Просто никто в те годы не был гарантирован от репрессий — ни злодеи, ни обычные добропорядочные люди, ни праведники.

Всех арестованных допрашивали с пристрастием: 19 из них под пытками сознались в саботаже. Кроме одного – Александра Дмитриевича Локтионова. Генерал-полковника, командующего ВВС Красной Армии, заместителя Наркома обороны по авиации, а с 1940 года командующего войсками Прибалтийского Особого военного округа, допрашивали втроём. Но выбить признание в несуществующем заговоре с фашистами следователям так и не удалось: «Локтионов ревел от боли, катался по полу, но не соглашался…».

В списке расстрелянных и генерал-лейтенант авиации, Герой Советского Союза Павел Васильевич Рычагов. Его молниеносной карьере завидовали многие: в 29 лет возглавить Главное управление ВВС Красной Армии, а спустя пару лет дослужиться до заместителя Наркома обороны! На место Рычагова метили многие. Через сутки после задержания Рычагова была арестована и его супруга Мария Нестеренко, заместитель командира полка особого назначения. Незадолго до ареста Мария Нестеренко совершила мировой рекорд по дальним перелётам, не долетев до назначенного пункта несколько километров. Самолёт обледенел, и майор Нестеренко была вынуждена посадить машину, но мировой рекорд уже был побит. Берия припомнил жене свергнутого генерал-лейтенанта те километры «недолёта», даже не учтя сам рекорд. Мария Нестеренко была казнена вместе со своим мужем. В утро расстрела её продолжали избивать в вагоне поезда, выпытывая показания, хотя приговор уже был получен.

Среди расстрелянных был и генерал-лейтенант авиации Фёдор Константинович Арженухин, начальник Военной академии командного и штурманского состава ВВС, генерал-лейтенант авиации Иван Иосифович Проскуров, начальник разведывательного управления Красной Армии, Герой Советского Союза, а также Яков Григорьевич Таубин – оружейный конструктор, создатель первого в мире автоматического гранатомёта. Вместе с мужьями казнили жён генерал-майора артиллерии Г.К.Савченко – А.И. Фибих и замнаркома торговли Д.А.Розова – З.П.Егорову

В ту ночь в барбышском овраге убили и генерал-майоров авиации И.Ф.Сакриера и П.С.Володина, генерал-майора технических войск М.М.Каюкова, артиллерийских полковников С.О.Склизкова и И.И.Засосова, начальника опытно-конструкторского бюро Наркомата вооружения М.Н.Соборнова и первого секретаря Омского обкома Д.А.Булатова.

Этот расстрел на Барбышской железнодорожной станции до недавнего времени находился под грифом «Совершенно секретно». Об этой истории и сегодня мало что известно, не ясна даже точная причина такой спешки с расстрелом, непонятно для чего их всех надо было везти куда-то из Москвы для того, чтобы расстрелять. По одной из версий, руководство страны ожидало захвата не только Москвы, но и Поволжья нацистами, а потому опасалось, что «враги народа», к тому же асы командования авиации, окажут врагу посильную помощь. Но все равно, почему не расстреляли сразу в Москве?

Не известно и точное место расстрела, но можно предположить, что из-за спешки везти обречённых в глубь леса не стали, а потому местом казни выбрали карьер недалеко от станции. Вокруг оврага и сейчас крутые склоны, так что убежать измученным и изувеченным пытками и допросами людям было практически невозможно.

В посёлке Барбыш (ныне район города Самары) установлен памятный знак, на котором начертано: "Установлен на месте захоронения жертв репрессий 30-40-х гг. "Поклонимся памяти невинно погибших".

Тот же Штерн, с рассказа о котором мы начинали, был ярым сторонником террора. Сразу после "очищения армии от вражеских элементов в марте 1939 года состоялся XVIII съезд партии, который как бы подвел итог совершенному и наметил новые задачи. Но об очищении как таковом на съезде уже не говорили. Говорили о предстоящей войне. Об очищении молчали даже чекисты и партийные вожди, члены ЦК и Политбюро, об очищении, понятно, молчали товарищи полководцы. А товарищ Штерн молчать не мог, он говорил о великой пользе очищения и причислял себя к его организаторам, вдохновителям и исполнителям:
«…мы с вами уничтожили кучку всякой дряни…» Ну, как говорится, за что боролся....

Степень же настоящей вины каждого давно судит Высший суд.

На фото - Штерн с Жуковым на Халхин-Голе, тюремное фото Штерна, Смушкевич, летчица Мария Нестеренко (жена Рычагова) и памятный знак на станции Барбыш
О Голощекине, Кедрове и Рычагове см. отдельные посты

Русская правда. Перекрёстки истории.